Мартынов, А. Занятия горожан в прошлом / А. Мартынов // Кобрынскі веснік. – 1994. – 5, 9 лютага.
Занятия горожан в прошлом
Подобно тому, как некогда любой танец начинался от печки, так, вздумав заглянуть в прошлое нашего города, обязательно следует использовать объёмистый том «Ревизии Кобринской экономии» 1563 г. Этот старейший справочник содержит неоценимые сведения о некоторых сторонах жизни Кобринщины четырёхсотлетней давности. Благодаря приводимым здесь данным имеется возможность получить достоверное представление о занятости горожан в столь отдалённую эпоху. Извечной профессией подавляющей массы податного населения (а это 347 семейств) было земледелие. Наряду с ними имелась небольшая «прослойка» (до 10 процентов), которая дополнительно занималась по терминологии того времени всевозможными «рукомеслами».
Прежде всего загадочно, почему вдруг в городе появилось четырнадцать резников (мясников). Вряд ли, их деятельность предназначалась исключительно для местных нужд. В то же время имелись четыре мельника и по два представителя таких популярных профессий, как портные, кузнецы, плотники да рыбаки. Этот достаточно скудный перечень замыкается шорником, седельником, шаповалом, каменщиком, стрельцом (охотником?) и даже пушкарём, ведавшим скромной замковой артиллерией.
Впрочем, можно с уверенностью утверждать, что приведенный список был бы несравненно более содержательным, если бы не роковая случайность: часть листов рукописи документа, относящаяся к центральной части города, была утрачена. Поскольку в ту эпоху в Кобрине существовал монастырь, несколько православных церквей и недавно появился первый католический костёл, то, естественно, имелось немалое количество неучтённого в ревизии церковного притча — священников, диаконов, пономарей. Равно как изначально не учитывались лица шляхетского сословия с обслуживающей дворовой челядью. Не названы также члены городской администрации и торговли.
Следующим этапом нашего беглого обзора будут сведения, запечатлённые в документе 1792 г. и охватывающие 245 семейств. Естественно, у внимательного читателя может возникнуть законное недоумение: как же так — свыше двухсот лет назад в городе жили 347 семей мещан и вдруг стало на целую сотню меньше? По-видимому, в этом повинна вереница бедствий, обрушившихся на Кобрин в начале столетия. Огромный пожар истребил большую часть строений, затем опустошительное моровое поветрие (чума, холера?) унесло множество жизней, и, наконец, тяжёлая контрибуция, наложенная шведскими завоевателями и основательно разорившая городскую казну. Всё это в совокупности довело город до невиданного упадка, а население — к обнищанию. В результате решением сейма в 1766 году Кобрин был лишён городских прав и привилегий, поступив в разряд королевских столовых поместий.
В подтверждение сказанного особенный интерес вызывает распределение горожан по имущественному положению. Богачами названы лишь 11 семей, состоятельных -15, среднезажиточных — 59, в то время, как подавляющее большинство оказались на уровне бедности. В Ревизии сообщается лишь о 31 земледельце, а 25 названы вообще безземельными. И в то же время в городе имелось 129 волов и всего 36 лошадей. Что же сталось с сотнями традиционных мещан-землеробов? Бесконечные вопросы…
И всё же на сей раз список ремесленников оказывается несравненно более интересным и разнообразным. Появилась новая, притом самая многочисленная профессия сапожников в количестве 15 человек. Вероятно, горожане всё более входили во вкус обмена самодельных лыковых лаптей на более изящную кожаную обувь. Вплотную за ними следуют 12 портных и 11 гончаров. Уже с того времени нынешняя улица Пролетарская стала называться Горшечной или Гончарной. Достаточно популярными ремёслами становятся кузнечное и кожевенное занятие. Плотников было 6, три печника и столько же мясников. Упомянуты 2 бургомистра, хотя это административная должность, 2 винодела. И всего-навсего по одному представителю самых редких профессий: врач, цирюльник, повар, маляр, пекарь, трубочист, писарь, стекольщик, прачка и мыловар. Быт Кобрина постепенно изменяется, и это отражается на более пёстрой картине занятости населения. Подобно предыдущему перечню, здесь также отсутствуют данные о проживающей в городе шляхте, духовенстве, администрации и «торгашах», о численности которых можно только гадать.
И наконец, перешагнём в воображении ещё через столетие и посмотрим, чем же занимались наши сограждане в конце XIX — начале XX веков. В «Большой энциклопедии» под редакцией Южакова (издание 1903 г.) написано, что Кобрин — уездный город Гродненской губернии на реке Мухавец и Кобринка. Жителей — 10365 человек. Две православные церкви, костёл, кирка. Домов 850, из них 150 нежилых. Фабрик и заводов — 24. Шесть больниц на 135 коек, в том числе 3 военных госпиталя. Два книжных магазина, библиотека и две(!) типографии. Учебных заведений — 4, в их числе уездное училище, приходское и два частных.
Несравненно более обстоятельные сведения о занятости горожан приводятся в материалах Первой Всероссийской переписи населения 1897 г. В то время из общего числа жителей (10915 человек) насчитывалось более 4 тыс. грамотеев. Училось в вузах Петербурга, Москвы, Варшавы — 22, в средних школах Бреста, Пинска, Белостока — 129, поскольку собственная средняя школа отсутствовала. В администрации, суде и полиции в общей сложности насчитывалось 85 служащих. Не правда ли, потрясающее засилие бюрократии! Притом следует иметь в виду, что Кобрин того времени являлся административным центром обширного уезда, занимавшего 4620 кв. вёрст, с населением в 185 тысяч. В него входили, помимо нынешнего района, Жабинковский, Дрогичинский, Ивановский. И это при больших расстояниях, отвратительных дорогах, мизерной телеграфной и полном отсутствии телефонной связи. Но ведь порядок поддерживался, налоги взимались, со своими обязанностями «бюрократы» справлялись удовлетворительно.
В дальнейшем, к сожалению, не избежать достаточно нудного перечня профессий, бытовавших в Кобрине столетие назад: адвокатура — 8 человек, духовенство — 21, преподаватели и воспитатели — 73, подённые работники — 429, из них 283 человека — женская прислуга. Живущих с доходов и недвижимого имущества — 209, арестантов — 75, земледельцев — 194. Обработкой льна занимались 12 человек, а строительно-ремонтными работами — 538!
Хотелось бы обратить внимание читателей, насколько статинформация как дореволюционной России, так и довоенной Польши была общедоступна в полном смысле. Взять хотя бы ежегодную «Памятную книжку Гродненской губернии». В ней можно обнаружить любопытнейшие данные, в том числе о количестве и разновидности преступлений по уездам, перечень воинских частей гарнизона Брестской крепости и т. д. То есть все те сведения, которые после, уже в советские времена, не подлежали разглашению. Однозначно можно сказать и о польской статистике, издававшей подробнейший ежегодник. В нём помещались такие материалы, которые у нас считаются неоспоримой прерогативой лишь узкого круга избранных должностных лиц.
Алексей МАРТЫНОВ